Когда в 2014 эту статью ввели в Уголовный кодекс, никто особо не верил в её применение.
Слишком уж дико было представить, что за мирную публичную акцию могут посадить. Законодатели, как всегда, в обосновании её применения ссылались на зарубежный опыт.
Но, в отличие от зарубежных аналогов, в российском законе поводом для привлечения к уголовной ответственности становится не насилие и массовые беспорядки во время публичных акций, а всего лишь формальность - повторность нарушения закона о митингах.
Уже на следующий, 2015 год, уголовные дела были возбуждены против четверых активистов: Марка Гальперина, Владимира Ионова, Ирины Калмыковой и Ильдара Дадина.
Калмыкова и Ионов из-за уголовного преследования уехали из страны и получили политубежище, дело Гальперина так и не дошло до суда, а вот Ильдара Дадина осудили и признали виновным в неоднократном нарушении закона о митингах и приговорили к трём годам колонии (к слову сказать, прокурор просил меньше, но судья Дударь Басманного российского кривосудия решила наказать построже).
Дело Дадина тогда было интересно лишь узкой группке гражданских активистов, друзьям Дадина и правозащитникам.
Год и два месяца в колонии, пытки, акции в поддержку, петиции, заявление Евросоюза, требование убрать статью из Уголовного кодекса - и единственная маленькая победа: Верховный суд после рассмотрения дела Дадина в Конституционном суде, признал Ильдара невиновным - но! - на формальных основаниях.
На тот момент, когда против Дадина возбудили уголовное дело, лишь одно постановление о назначении наказания вступило в законную силу - а их должно быть не менее трёх за последние 180 дней.
После истории с уголовным преследованием Дадина статью 212.1 УК РФ не применяли почти два года. Казалось: её закопали и о ней забыли. Но не тут-то было…
В феврале 2019 по ней возбудили уголовное дело на коломенского активиста Вячеслава Егорова, в апреле - на Андрея Боровикова из Архангельской области.
Оба они протестовали против строительства мусорных полигонов.
В августе 2019 дело возбудили и в отношении Константина Котова. Костя стал первым фигурантом этой людоедской статьи, который оказался в СИЗО, а не под подпиской и даже не под домашним арестом, и второй после Дадина, кто получил реальный срок - четыре года колонии.
Маховик репрессий раскачали по полной.
Но левиафану этого показалось мало. Плохо, когда под ногами у власти крутятся всякие там надоедливые пикетчики.
Хуже - когда эти пикетчики начинают лезть в политику. Поэтому следующий этап - закон, запрещающий осуждённым по 212.1 выдвигаться на выборах.
И вот тут-то уже, думаю, вопрос перестанет быть интересен только гражданским активистам и правозащитникам.
Для того, чтобы побеждать на выборах, независимому политику придётся организовывать массовые мероприятия - если не митинги, то раздачу листовок, кубы и встречи с избирателями.
С учётом полностью закрученных гаек и полного отсутствия возможности хоть какое-то протестное мероприятие согласовать с органами власти, шансов у тех, кто хочет быть избранным представителем народа, не оказаться под статьей 212.1 ничтожно малы, на мой взгляд.
Конечно, все эти мысли навеяны прочтением новости о возбуждении уголовного дела по 212 прим в отношении Юлии Галяминой.
Если новость подтвердится, то, боюсь, у нас на очереди новый политзек, что само по себе ужасно. А в перспективе - всё ещё хуже.
Ни одной уличной акции в поддержку своего кандидата на выборах в связи с перспективой заведения уголовного дела на этого кандидата.
А далее - запрет на участие в выборах всем тем, кто хоть немного независим от Кремля.
И я не могу согласиться с комментариями самой Галяминой, что уголовное дело против неё возбуждено с одной целью - оказать на неё давление. Нет, не только на неё.
На всех тех, кто будет, кроме неё, бороться с беспределом властей, не только во время уличных акций, но и на выборах.
В сухом остатке. Поработаю капитаном Очевидность. На сегодняшний день мы полностью лишены права собираться мирно и без оружия.
Огромная часть граждан России лишена права избирать в органы государственной власти тех, кому доверяет.
Оппозиционные независимые политики лишены права выдвигаться на государственные выборные должности.
И, как следствие, огромная часть граждан России лишена права влиять на принимаемые в стране решения.
Так, незаметно и постепенно, запрет на свободу собраний, которым раньше занимались исключительно юристы и правозащитники, стал причиной полного отсутствия свободы избирать и быть избранным - то есть прерогативы исключительно политических партий и политиков.
Мне кажется, пора начать свыкаться с мыслью: не существует отдельно гражданского активиста, правозащитника и политика.
Политик, который не защищает права граждан и не занимается гражданским активизмом - сомнительный политик.
Правозащитник, который не лезет в политику, защищает людей исключительно в судах или письмами Москальковой - сомнительный правозащитник.
Гражданский активист, который не умеет защищать права и не готов идти в политику - всего лишь расходный материал для политиков и тех, кто представляет его интересы в судах.
Конечно, сейчас, в 2020, все эти размышления - в пользу бедных. Слишком много гаек закручено, слишком много сил потрачено, и слишком мы все разобщены.
Главный вопрос: что со всем этим делать? Можно, наверно, кое-что. Но трудно. Наверно, почти невозможно.