Письмо Марие Рябиковой {s1511}
The letter to Maria Ryabikova
автор:
Смирнова О.Б.
Olga B. Smirnova
текст:
Письмо заключённому
4 мая 2023

Здравствуйте, Мария!
Отвечаю Вам сразу на два письма, одно из которых я получила 15.03, а другое 20.04.
Спасибо Вам и за поздравление с Пасхой, и за выпуск "Собеседника", и за все открытки.
Отвечаю с большим запозданием, как теперь и на все письма, поток которых в начале года увеличился.
Я стараюсь ответить каждому, при том - достаточно подробно, и в итоге полуторамесячный разрыв между получением письма и ответом на него сократить так и не смогла, хотя с января так пока ни на какую подготовку к слушаниям в судах не отвлекалась.
А скоро снова надо будет вернуться к этому занятию, поскольку наступит момент представления в судах аргументов защиты.
Это значит - и адвоката, и моих.
Она будет делать акцент на юридических несуразицах в моём деле, а я буду защищать свои публикации и свою позицию в отношении самой войны.
И её я хочу подготовить письменно, как подготовила в виде отдельного документа своё отношениек обвинению, которое зачитала в открытом заседании 20.02.2023.
Расшифровки давно есть в сети, так что пересказывать не буду.
Но это и было единственное заседание по существу без кавычек за это время.
А вот комедия абсурда, которую я предвидела ещё на первом заседании 2.02.2023, превзошла даже самые фантастические мои ожидания.
Но обо всём по порядку.

Для начала непонятно, зачем она понадобилась вообще, если уже появилась, устоялась даже, судебная практика, в соответствии с которой для вынесения обвинительного приговора по статье 207.3 необходимым и достаточным условием является обычное несоответствие содержания публикаций неким избранным шаблонам "абсолютной истины" с правительственного сайта.
А тут в деле "погремушки и бубенчики" в виде "свидетелей", которые ничего не видели, "вещдоков" в изрядном количестве, которые как и "свидетели" доказывают лишь факт моего существования.))
Здравый смысл давно эмигрировал, но и больной оказался опасным конкурентом хаоса.))
Теперь все документы, на которые я буду ссылаться, уже зачитаны в открытых заседаниях, потому расскажу по порядку, откуда возник комический сюжет, на время вытеснивший драму.
Итак, 5.05.2022 у меня и трёх моих друзей в восьмом часу утра прохдят обыски.
В тот же день всех нас допрашивают в СК: меня в статусе подозреваемой, потом обвиняемой, их - как свидетелей.
Я сразу признаю авторство всех публикаций, которые мне вменяют, сообщаю следователю, что я не только опубликовала фото- и видеорепортажи об антивоенных пикетах 6.03.2022, но и сама вела на них фото- и видеосъёмку, сама была их участницей, сама монтировала видео.
Моя фамилия есть в титрах в качестве автора, так что это было [лист 1] просто подтверждением очевидного.
Кроме того, я тут же, "не отходя от кассы", заявляю, что хочу в судах защищать достоверность размещённых мною военных хроник и высказанную на этих пикетах свою позицию в отношении войны.
Допросы "свидетелей" дополняют эту, вроде бы, исчерпывающую информацию лишь "открытием", что я похожа на свои фотографии в профиле "ВКонтакте".))
Один из друзей высказывает также предположение, что посты в группе, под которыми стоит моя подпись как модератора, разместила действительно я.
Это - "необычайно ценная" информация, которую можно было получить ещё у 10 тысяч человек в группе, поскольку я из принципа всегда пользовалась опцией подписи под публикацией, доступной в соответствии с алгоритмом соцсети "ВКонтакте" только модераторам групп и страниц.))

Но, возвращаясь к вещам, найденным на обысках.
Их была куча куч или туча туч, поскольку статья 207.3 новая, соответственно следователи не знали, в чём там "состав преступления", чем он доказывается, и хватали на всякий случай всё, что в их понимании было "крамольным".
То есть - любые свидетельства оппозиционных настроений владельцев, вне зависимости от их отношения к военной трагедии 22-го года, плюс к тому, всё, относящееся к Украине, например, книги по истории украинского языка в период с X по XIX век, всё непонятное, например, флажки с какой-то корпоративной символикой, записные книжки, банковские карты, заметки по работе, списки адресов политзакючённых лет с 2016 по 2021, посвящённые темам от поддержки ингушского протеста против переноса административной границы с Чечнёй в 2018-2019, кончая поправами в Конституцию в 2020.
Там же оказалась подборка плакактов "Стратегии-18" разных лет, большинство - уже не актуальных.
Но это хоть имеет отношение к Украине и войне, хотя и в начальной её фазе, когда "нас там не было".
А вот плакаты на исторические темы, с которыми мы выходили в годовщины разных событий минувшего века, точно - нет.
Хотя, я постараюсь уяснить у гособвинителя, о каких-таких "задачах по обеспечению международного мира и безопасности" и каких именно войск может идти речь применительно к первым сентябрьским дням 1939. ))
Ну, раз уж плакат с речами тов. Молотова в результате невероятных кульбитов попал в "доказательства вины". ))
Но я не буду торопиться объяснять, что общая направленность плаката - антигитлеровская, тем, кто вместе с Молотовым перекладывает ответственность за развязывание II мировой войны на демократические страны - Францию и Великобританию.
Эти все сотни плакатов изъяли не у меня.
У меня только два плаката 2021 года, с которыми мы приглашали на Марш мира 21.09.2014.
Они лежали в дальнем углу платяного шкафа, потому следователь решила, что я их спрятала.
Всё актуальное на весну 2022 было у меня разбросано по всей квартире на самых видных местах, потому во время обыска никого не интересовало. ))
А у друзей новых плакатов не был вообще.

Дальше в мае минувшего года все найденные [лист 2] на обысках вещи осматривают в Центре криминалистических экспертиз (ЦКЭ).
В итоге всех осмотров выясняется, что из всей этой тучи куч интерес для следствия представляют лишь две моих SD карты, остальное - нет.
Все эти выводы фиксируются в протоках осмотра предметов.
Из двух карта лишь одна имеет отношение к вменяемым мне в вину публикациям за период с 4.03 по 9.03.2022.
На ней есть фото и видео, отснятые мноюна тех самых пикетах 6.03.2022, публикации о которыхмне в числе прочего вменяют в вину.
В протоколе осмотра за 18.05.2022 в ЦКЭ курсивом выделен вывод, что эти данные подтверждают мои показания на предварительном следствии об авторстве репортажей с пикетов.
Но, когда ровно год спустя после тех пикетов, а именно 6.03.2023, прокурор под смех зала читал этот протокол, он курсив "забыл прочесть". ))
А вторая карта вообще относится к акции 2.05.2022, когда я сжигаю картонный макет буквы "Z" и сопровождаю это ироничными комментариями о нашествии "цивилизации Z".
Но эти материалы постановлением следователя Васильевой были выделены в отдельное производство по статье 243 части 1 УК РФ о "разрушении или повреждении объекта культурного наследия".
Об этом анекдоте я, кажется, летом писала.
Продолжения он не получил, шанс на признание себя автором "памятника культуры" я упустила. ))
Но в конечном счёте даже само постановление Васильевой о выделении оказалось в числе доказательств вины по ст 207.3.
(Ну правильно, чего ограничиваться прошлым-то, которое было до публикаций, надо и будущее совместить во времени.)

Но вернусь к судьбе остальных вещей, изъятых на обысках.
Все вещи, принадлежащие моим "свидетелям", следователь Васильева тремя (по числу владельцев) постановлениями выводит из числа доказательств по делу, не приобщает к его материалам с последующим возвратом владельцам.
Вещи все вернули в том же мае прошлого года.
А найденное у меня по загадочной причине всё чохом приобщается к делу и отдельным постановлением признаётся "доказательствами вины", несмотря на нулевую информатиность всех, кроме одного, "доказательств".

И тут ещё вклинивается ошибка следователя.
Дело в том, что только на одном из нескольких осмотров в ЦКЭ одновременно осматривали вещи трёх владельцев, при том - по большей части мои.
И, судя по результату, следователь копирует список вещей именно из этого протокола осмотра, а не из рукописного протокола обыска у меня на квартире.
Так удобней, ведь протокол от ЦКЭ набран на компьютере, может, и с электронной его версии "копипастила" для скорости. )))
А разной принадлежности предметов не заметила.
В итоге в постановление о признании моих вещей доказательствами попадают 4 чужих предмета двух разных владельцев под видо моих.
Это - три компьютера и мобильник. (Во богатство-то привалило!)
Дальше эти четыре "заблудившиеся улики" перекочёвывают в обвинительное заключение в большой список "вещественных доказательств вины".
Эти "улики" по [лист 3] сути становятся "фантомными": они одновременно признаны и не признаны доказательствами по делу, приобщены и не приобщены к его материалам, отданы владельцам и остались на складе вещдоков, как мои.
Разные постановления следователя противоречат друг другу.
Обвинительное заключение - основной документ в деле, который не может быть откорректирован в ходе судебного следствия.
Это могут сделать только авторы, то есть - следственная бригада.
Исходя из этих соображений мы на первом заседании слушаний по существу 2.02.2023 ещё раз подаём ходатайство о возврате материалов дела в прокуратуру, указывая в нём на отсутствие этих "фантомов" в протоколе обыска и их "неустановленное происхождение".
Суд отказывает в удовлетворении ходатайства со ссылкой на приоритет гласности и открытости судопроизводства, требующий исследования всех доказательств в открытых заседаниях.
Ох, какой путь пройден с момента первого заседания по избранию мне меры пресечения 7.05.2022, которое было объявлено закрытым для слушателей и прессы в интересах "неразглашения гостайны"! ))
В чём была "гостайна" так и осталось гостайной, и кто имел к ней доступ - тоже. ))

Но вернёмся к "тайне фантомных улик". (Ничего название для детективчика?)
Она раскрылась уже на заседании 6.03.2023, когда прокурор прочёл и протокол моего обыска, и тот самый протокол осмотрапредметов в ЦКЭ от 19.05.2022.
Во время чтения судья дважды выносил предупреждение о возможности их удаления из-за смеха в зале.
Он был вызван в первую очередь тем, что мои "родные" "вещдоки" оказались пустышками - электронными носителями информации, на которых либо нет ничего, либо нет ничего относимого к делу, либо вообще они не читаются.
Ну и заодно стало понятно, что на самом деле у кого изымалось и куда потом делось.
Добравшись в чтении материалов дела до протоколов обысков тех самых"свидетелей", прокурор, похоже, понял, в чём "засада".
Он-то видел материалы дела впервые, что было хорошо понятно всем и тоже довольно таки смешно с учётом двух прокурорских проверок, которые эти материалы прошли перед поступлением в суд.
Их ведь уже однажды в прокуратуру возвращали.
Он попросил суд о переносе заседания на другой день, сообщив, что ему нужно "время на подготовку" к дальнейшему представлению доказательств вины.
Это тоже было под смех зала и моего хрюканья в ладошку, поскольку минут за 20 до того суд отклонил третье по счёту за 6.03.2023 ходатайство защиты о переносе, мотивированное занятостью адвоката в другом суде, а прокурор настаивал на "продолжении банкета".
Суд вынес третье предупреждение за смех и перенёс заседание на 4.04.2023.

И я с любопытством ждала его, гадая, как же прокурор теперь вывернется из неловкой ситуации без козырной карты "гласности и открытости".
Они уже были обеспечены.
Других аргументов отказа по нашему ходатайству о возврате мы не слышали, и их не представлялось возможным найти.
Потому 4.04.2023 защита начала с повторного заявлениятого же ходатайства с той же аргументацией.
Суд вообще не стал его рассматривать, а просто [лист4] приобщил к делу.
А потом прокурор продолжил чтение материалов дела всех подряд, поскольку допрос "свидетелей обвинения", с которого по заранее объявленному плану предполагалось первым делом начать исследование доказательст вины, откладывался на неопределённое время.
Свидетели "очень рвались" засвидетельствовать в суде, что я - это я. ))
И вот тут у меня от удивления буквально челюсть отвисла, поскольку прокурор вытащил в суде в качестве доказательств тот информационный мусор, который предварительное следствие выкинуло за ненадобностью.
Он прочёл все протоколы обысков у трёх "свидетелей", все протоколы осмотров предметов в ЦКЭ, кроме двух, ранее прочитанных, где в основном осматривались мои вещи, и даже три постановления следователя Васильевой о непризнании вещй "свидетелей" доказательствами по делу, неприобщении их к материалам дела и отдаче владельцам.
Таким образом к четырём "фантомным уликам" в моём деле добавились ещё сотни таких же, которых даже в обвинительном заключении не было прописано.
Потом-то я сообразила, что таким оригинальным способом прокурор ликвидировал то обстоятельство, на которое мы ссылались в своём ходатайстве о возврате дела в прокуратуру, то есть - "неустановленное происхождение улик".
Теперь оно стало вполне понятным.
Но сам способ "избавления от проблемы" оказался более затратным с точки зрения престижа государства, чем созданная нами "проблема".

Поясню, что значил бы "возврат на дослед", о котором мы просили суд.
В общем, почти ничего, кроме небольшого затягивания предварительного следствия и лёгкого щелчка по самолюбию следователей-растяп и прокуратуры.
К изменению меры пресечения это не обязывало.
Дела "на дослед" отправляются часто и густо, как я убедилась за год из разговоров с другими заключёнными.
Большинство из них как раз не хочет затягивания судов, мечтает быстре добраться до приговоров, чтобы была хоть какая-то определённость, а потом, если по приговору назначен реальный срок, уехать поскорее из СИЗО в колонию, где менее строгий режим и есть какая-то зарплата.
А дела "на дослед" у обычных, не политических, заключённых отправляло как раз таки обвинение безовсяких ходатайств защиты, если вдруг во время судебного следствия выплывали огрехи предварительногоследствия.
И подсудимых это расстраивало, поскольку большинство из них признавало вину, сотруднчало со следствием, смысла "ловить блох" в документации не видело вообще.
А ловились реально "блохи", опечатка в сотых долях грамма наркотиков, например.
Это я для сравнения привожу: насколко пунктуально может быть обвинение в нормальных уголовных делах, которые не являются имитацией.

Но на заседании 4.04.2023 я не понимала, что этот самый имитационный характер судебного процесса, который хотела показать я, госсистема сама нисколько не стесняется демонстрировать.
В перерыве на проветривание я попросила адвоката Марию Сергеевну Зырянову объяснить мне, что это только что было.
Она успела сказать [лист 5] только то, что сама не совсем это пока понимает, а потом "чёрная комедия" резко перешла в "экшен" усилиями "сверхбдительного" конвоира Барбина.
Видимо, он счёл своим долгом не допускать общения подзащитной с адвокатом, хотя несколько ранее на одном из прошлых заседаний суд по просьбе адвоката разъяснял конвою, что разрешает общение в перерывах.
И вообще конвойная служба в судах судам не подчиняется, являясь подразделением МВД.
Её дело доставить подсудимого в зал из "конвойки" к началу заседания и увести после окончания, потом передать другому конвою, который отвезёт в СИЗО.
И отвечают они за то, чтобы подконвойный не сбежал и не дрался, а в судебный процесс вмешиваться вообще не должны.
Тем более применять физическую силу к адвокату при исполнении им своих прямых обязанностей.
Полагаю, что этот случай с нападением на Зырянову уже получил огласку, публикации о нём есть, потому подробности опущу.
Я рада, что адвокатское сообщество стало на её защиту, а заявление на Барбина уже подано в СК.
И я, конечно, готова дать показания против него как единственная свидетельница, если дело возбудят. Видеозаписи, понятное дело, тут же исчезли.)

Последним поводом для удивления 4.04.2023 было для меня то, что после отъезда Марии Сергеевны из суда в больницу на скорой суд постановил определить самостоятельно, препятствовала ли полученная ею травма руки участию в заседании в тот же день, на основании её медицинских документов, запрошенных из больницы.
И потом судья всем разъяснила, что, если травма окажется недостаточно серьёзной, это будет судом восприниматься как самовольный уход с заседания.
То есть, больничного недостаточно? Видимо, да.
Его на следующем заседании 17.04.2023 даже не стали приобщать к делу в ответ на ходатайство защиты.
Этим, видимо, пытались показать компетентность суда в медицине, поскольку полученные по запросу документы из больницы - результаты обследования, в материалах дела уже были. ))

По ходатайству защиты о 15-минутном перерыве для общения подзащитной и авоката, о переносе на другой день, чтобы провести консультацию в СИЗО перед продолжением слушаний, суд 17.04.2023 отказал.
Только 21.04.2023 нам с Марией Сергеевной удалось в СИЗО пообщаться.
Вот тут мне и стало понятно, что формальным нарушением такое произволное расширение доказательной базы не было.
В принципе, прокурор мог бы дополнить выводы следствия хоть чтением художественной литературы по своему выбору при отсутствии возражений со стороны суда.
На связь между доказательствами, обвиняемым и составом преступления он тоже может не указывать, если суд её усматривает.
И, наконец, вещественные доказательства совсем не обязаны быть вещественными, то есть, реально существовать.
Их демонстрация в зале суда возможна с разрешения суда по ходатайству одной из сторон, но не является обязательной.
Достаточно их назвать, это и будет считаться "исследованием", если суд не сомневается в наличии этих "вещдоков".
Но вот вопросы защита может задать любые. Суд может их снять.
Но как это помешает выстраиванию сценария сюрреалистической комедии? Материал для неё теперь ещё лучше прежнего. ))
С уважением
Ольга [лист 6]
тема:

2 февраля 2023. Суд над Ольгой Смирновой
February 2, 2023. The trial of Olga Smirnova

20 февраля 2023. Суд над Ольгой Смирновой
February 20, 2023. The trial of Olga Smirnova

6 марта 2023. Суд над Ольгой Смирновой
March 6, 2023. The trial of Olga Smirnova

4 апреля 2023. Суд над Ольгой Смирновой
April 4, 2023. The trial of Olga Smirnova

17 апреля 2023. Суд над Ольгой Смирновой
April 17, 2023. The trial of Olga Smirnova

Васильева
Vasilyeva »

Зырянова М.С.
Maria S. Zyryanova

Письмо
Letter

Рябикова М.
Maria Ryabikova
посвящённый предмет:
Всесвит
Vsesvit
Рейтинг@Mail.ru